Апр 1, 2024

День, когда Лаура Дианти, она же Лаура Боккаччи, она же Лаура Евстохия, она же Лаура д’Эсте, собиралась позировать перед Тицианом, не был обычным днем в ее жизни. Речь шла не только о том, чтобы иметь в своем распоряжении произведение одного из самых престижных художников, который работал на папу, императора и королей. В тот день, в третьем десятилетии 16 века, Лаура вознеслась по социальной лестнице.Теперь, она не дочь ремесленника Лаура Боккаччи, портрет увековечил ее как Лауру Д’Эсте – принцессу правящей династии Феррары.

Не прошло и века, как этот портрет стал орудием – подтверждением законности прав ее потомков на Феррару. Был ли он задуман как официальный портрет новой Герцогини Феррары в паре с ее Герцогом Альфонсо? Неизвестно, но портрет был фактически приравнен к юридическому документу, чтобы установить социальную и политическую роль Дианти: принцессы или любовницы, законной жены или наложницы. Почти сразу же, при императорском дворе, та же картина оказалась в глазах зрителей совсем другой — экзотической турецкой красавицей, далекой от официального портрета. Спустя столетия портрету вернули имя и снова начались дебаты о его значении: Лаура – куртизанка, внебрачная спутница или герцогиня, сменившая Лукрецию Борджия? Один и тот же портрет знаменитого Тициана, но каждый раз другая версия.

Чтобы понять значение портрета Лауры Дианти в построении ее социальной роли, кратко проследим ее жизнь . Дата рождения неизвестна — установлена между 1505 и 1509 годами, происхождение окутано туманом: она родилась как Лаура Боккаччи, стала Лаура Дианти. Еще в первой половине 20-х годов — дочь “бедного ремесленника низкого происхождения”, который шил шапки – беретты. Ее судьба радикально изменилась в одно мгновенье, фамилия отца Бокаччи стала неподходящей для новой жизни – она напоминала фамилию заговорщика Франческино Бокаччио да Рубиера. (Конфликт братьев герцога Альфонсо 1 -Ипполито, Ферранте и Джулио Эсте 1505-06гг, из-за кузины Анжелы Борджиа. Читайте в статье Анжела Борджиа – неудобная кузина Герцогини Лукреции). Свидетельство Николо ди Франческо Каррара 1615 года касается предполагаемой свадьбы Лауры с герцогом Альфонсо Эсте (документ в Государственном архиве Модены, обнародованный в 2015 году).

“Я скажу всю правду, я действительно знал Превосходную Синьору Лауру Евстохью Дианти д Эсте при жизни, матрону и достойную даму, и я помню, разговоры месера Франческо моего отца и месера Баттиста и месера Пазино, моих дядей, что указанная г-жа Лаура была прекрасной дочерью до замужества, честной и скромной, и отец ее был береттаро, они делали беретты из агукии — из шерсти и назывались они тканевыми береттами (и я тоже носил такой). Они работали в комнате внизу дома (рядом с домом моего деда мессера Джованни Мария), береттаро арендовал ее у Баттиста Фонтана, и там многие девушки учились шить беретты.

Я слышал рассказы моего отца и дядей, как повезло госпоже Лауре, она стала женой герцога Альфонсо. Однажды во время карнавала герцог Альфонсо проходил в маске мимо дома, где были указанные девушки, которые работали в мастерской, среди них была г-жа Лаура, герцог влюбился в нее, будучи тогда уже без жены, а также желая исцелить французскую болезнь, ему надо было девственницу… отец ответил ему, что она — дочь, рожденная хорошим отцом и честной матерью, и что он не будет говорить с ним, когда тот не захочет жениться на ней. Герцог, сняв маску, ответил, что обещает жениться на ней…”

Брак или нет, но связь между герцогом — вдовцом и его Лаурой перенес ее в великолепие двора с новым именем Лауры Дианти или Лауры Евстохии, “той, которая попадает в цель”. Лаура д’Эсте, новая принцесса (или, по крайней мере, исполняющая ее обязанности) города и герцогского дома.

Новому статусу должен был соответствовать образ жизни, и герцог с готовностью предоставил девушке все необходимое: от дворянского титула, земли и дворца делла Роза до драгоценностей и одежды — дары, подтвержденные через указ 1531 года, в котором Альфонсо дает ей полную собственность на:

«… Разные серебряные предметы, ценные вещи и другое движимое имущество, которое есть у вас, и мы продолжим делать вам подобные и другие подарки. Чтобы не было сомнений пишу собственноручно и делаю публично, свидетельствуя о привиллегиях. Заявляем и желаем, что все серебро, драгоценные вещи, одежда и всякое движимое имущество являются вашими, и полностью принадлежит вам все, что в вашем владении ко времени нашей смерти”.

Позировать перед Тицианом означало в этот момент увековечить новый статус, тем более, что картина создана в паре с портретом герцога Альфонсо I, как фактическая герцогская рпара. Его портрет, ныне утерянный, известен через копию.

Герцог представлен, опираясь на жерло пушки, мы знаем, что он был страстным поклонником артиллерии, и его пушки славились. Сопоставление двух портретов уже присутствует в описании Вазари 1568 года и заставляет думать об изображении Лауры Дианти как об официальном портрете. В нем сочетаются три категории женских портретов, написанных Тицианом — первый, где благородная дама “красива, предана и целомудрена”, второй в качестве ”привлекательных женщин, любовниц и куртизанок“, или вымышленный портрет для ”анонимных богатых красавиц, основанных на модели «. Портрет на грани этих категорий, хотя и в русле портретов ”элиты » 16 века.

Возможно, именно из-за этой двусмысленности портрет Лауры Дианти, названный Вазари “великолепной работой”, и правильно им идентифицированный как “Портрет госпожи Лауры [ … ], затем жены этого герцога”, быстро потерял имя. Внук Цезарь Д’Эсте сделал его дипломатическим подарком Рудольфу II Габсбургскому, в пражской галерее которого картина в инвентаре 1599 и 1621 годов стала “Турчанкой с маленьким мавром”. Известность портрету принесла гравюра Эгидия Саделера и упоминание Ридольфи (он видел гравюру, с поэтому цитирует портрет “в черном”) : “герцог был изображен с мадам герцогиней, которую сделал Тициан с очень редким украшением на голове, в черных вуалях и драгоценных камнях, она с величественной осанкой рукой опиралась на плечи эфиопского пажа, который очень редко встречается в такой практике”, Ридольфи 1648).

Став известным, портрет прошел через знаменитые коллекции того времени: с 1648 года в коллекциях Кристины шведской, с ней в Риме с 1654 года. Он принадлежал кардиналу Аззолини, принцу Одескальки, Филиппу Орлеанскому в 1721 году, затем банкиру Уокнеру, сэр Фрэнсис Кук купил его в 1876 году. Тогда картина обрела свою идентичность, вернувшись к оригинальному портрету Лауры Дианти, цитируемому Вазари. Также работу признали портретом, на который ссылалась Апостольская палата в ответ на требования права наследования Феррары Цезарем Эсте (внуком Альфонсо Эсте по линии Лауры Дианти). Парадоксально, но именно портрет Апостольская палата привела в доказательство несвершившегося брака Альфонсо и Лауры. При отсутствии свидетельства о браке (уничтоженным сыновьями Герцога от Лукреции Борджия?) потомки от Дианти были обьявлены незаконнорожденными, и не могли владеть Феррарой. В Риме внешность Лауры определили, как внешность “похотливой женщины”, игнорируя все детали — контекст, автора портрета, богатство и детали, и также ассоциации с парным портретом герцога.На портрете увидели Лауру как женщину “не в одежде принцессы, как другие дамы из дома Эсте, но в одежде похотливой женщины”. Судьба Феррары была решена – в 1598 году она вернулась в Папскую область. Читайте статью ФЕРРАРА — от Эсте к Папе

Многочисленные копии с портрета Тициана изображали добродетельную Лауру как Саломею или Святую.

В 19 веке видели на картине портрет принцессы из дома Эсте — черный паж, шелковое платье, ленты и диадема с драгоценными камнями. Некоторые ученые противоречиво читают некоторые детали портрета, например иногда желтую вуаль, наброшенную на фигуру считают намеком на прошлое Лауры как куртизанки. Бирюзовый цвет платья по “восточной или турецкой моде” также кажется неуместным на официальном портрете.

Черный паж — деталь, которая больше всего привлекла внимание критиков – это один из первых подобных персонажей в портрете эпохи Возрождения. Вероятно, шут-придворный двора Эсте — герцог окружал себя такими экзотическими слугами, но в то же время ссылка на имя, выбранное Лаурой – Евстохия. Последовательница Св.Иеронима, ставшая святой, получила от него письмо, в котором эфиопы упоминаются как представление человечества до Искупления, ожидая перехода от темного цвета кожи к более добродетельной белизне. Символ не только метафорический, но и физический: маленький чернокожий слуга еще и подчеркивает белизну кожи Дианти. Белоснежная кожа – одна из самых необходимых характеристик красавицы того времени, образ и символ предполагаемой добродетельной белизны.

Символика жемчужного украшения на голове, подаренного Герцогом – напоминает звезду-комету, за которой следовали Волхвы. Связана с Девой Марией и Луной, благопрятствующей родам и достижению совершенства.

Перчатки – модный аксессуар благородной дамы, прическа с переплетением лент по моде введенной Изабеллой Эсте, сестрой Герцога Альфонсо. Руки украшены кольцами, правая в положении, которое часто встречается на брачных портретах Венето, символизирует стремление к плодовитости. Жест, который, кроме того, подчеркивает связь с портретом любимого Альфонсо, зеркально повторяя его.

Разнообразие возможных версий, связанных с портретом Дианти, сосредоточилось на важности самого портрета, заказанного наиболее востребованному художнику того времени. Изображение не могло (и не должно) быть нейтральным представлением для передачи черт персонажа, портрет говорил о ранге, статусе и социальной роли женщины.