Авг 16, 2024

«Турецкая рабыня» — одна из самых известных работ Пармиджанино, и, безусловно, это самый знаменитый портрет, созданный художником. Кто же эта замечательная девушка в роскошной одежде? Она не рабыня, и она даже не турчанка: и все же эта зеленоглазая шатенка с тонкими изогнутыми бровями, кокетливым взглядом и румяными щеками вошла в историю искусства как “турецкая рабыня”. Один из известных шедевров Франческо Маццола, прозванного Пармиджанино (Парма, 1503 — Казальмаджоре, 1540) находится в Национальной галерее Пармы во дворцах Пилотта. Нет известий об этой картине во времена жизни художника: самая старая аттестация восходит к описи коллекций кардинала Леопольдо Медичи 1675 года (“Портрет молодой женщины с тюрбаном на голове, держащей белый веер из перьев, кисти Пармиджанино”).

Название “турецкая рабыня” встречается в инвентаре гардероба Медичи, где говорится о “картине на доске высотой 11/6 локтей, кисти Пармиджанино, до пояса, портрет турецкой рабыни с тюрбаном на голове и веером в руках из белых перьев, с орнаментом и позолотой”. В определенный момент произведение вошло в коллекции Медичи, хотя мы не знаем, когда и каким образом. Хорошо известны обстоятельства, при которых картина покинула Флоренцию и переехала в Эмилию: это был 1928 год, и Галерея Уффици, где хранилась картина, обменяла доску Пармиджанино на две работы в античном стиле. Они были в коллекциях Бурбонов Пармских, но имели древнее флорентийское происхождение — Сан Заноби, работа 13 века мастера Бигалло (из старого Флорентийского собора) и алтарь Искупителя Мелиоре Якопо. В рамках обмена Галерея Пармы также получила две работы художников 18 века, Джузеппе Бальдриги и Юбера Роберта.

Критики никогда не ставили под сомнение авторство Турецкой рабыни, но в прошлом произведение было не таким, каким мы его видим сегодня. До 1960-х годов портрет был тусклым, покрытым слоем наложенной краски, которая почернела, погасив блеск цветовой гаммы Пармиджанино. Когда чистка, выполненная реставратором Ренато Паски, показала яркость и типичную интенсивность цветов Пармиджанино, без колебаний подтвердили автора Франческо Маццола.

В описи 1704 года, хотя и кратко, дается описание Турецкой рабыни. Персонаж, кажется, носит тюрбан, но на самом деле ее волосы зачесаны назад – такой тип прически был модным в 1520-30 гг, особенно в районах Паданской равнины. Известно, что такую моду задавала маркиза Мантуи Изабелла Эсте.

Портрет Изабеллы д’Эсте, написанном Тицианом около 1534 года хранится в Художественно-историческом музее в Вене. Не менее знаменит портрет Лучины Брембати, работы Лоренцо Лотто 1518 года, и в женском портрете Бернардино Личинио сегодня в Прадо (1525 — 30 гг), а также в другом портрете Пармиджанино, который изображает графиню Гоццадини (в Вене).

Валик на голове похожий на тюрбан делали с помощью металлической сетки, над которой закрепляли волосы, а затем покрывали их шелком, лентами, цветами или драгоценными камнями. У девушки на портрете из прически выбивается несколько локонов, украшение – камея с с изображением крылатого коня.

Волосы зачесаны в соответствии с модой эмилианской и Ломбардской знати того времени. Девушка одета в роскошное темно-синее платье с пышными рукавами, расшитыми золотыми нитями. На плечах молодая женщина носит бело-золотую шаль, а в руках она держит “росту”, то есть веер, сделанный из мягких белых страусиных перьев.

Если критика единодушна в присвоении работы кисти Пармиджанино, то это совсем не касается датировки, поскольку есть те, кто относит портрет к Болонскому периоду Франческо Маццолы (т. е. между 1527 и 1530), или к периоду его возвращения в Парму. Джорджо Вазари свидетельствует: “После того как Франческо столько лет провел вне родины и приобрел в искусстве большой опыт, не нажив, однако, никаких богатств, кромедрузей, он воротился в Парму к удоволетворению многочисленных друзей и родных…”.

Два рисунка могли быть набросками к Турецкой рабыне- рисунок в Лувре может быть исследованием головы девушки (лишенной прически в виде тюрбана в рисунке). Живая улыбка изображенной женщины и затенение лица имеют заметные черты сходства с турецкой рабыней.

Затем в École des Beaux-Arts в Париже хранится эксиз женщины с валиком, также выполненный сангиной, как в Лувре. Однако он выглядит более схематичным, а черты лица радикально отличаются от картины.

Последние исследования критиков в 2016 году по случаю выставки в Риме, посвященной Корреджо и Пармиджанино Искусство в Парме 16 века склоняются датировать портрет вторым пребыванием в Парме (1530-32гг). Период, который сначала был особенно счастлив для художника – он получил важную комиссию по фрескам базилики Санта Мария делла Стекката (которую мы можем считать среди его главных шедевров) и начал выполнять многочисленные портреты.

“Пармиджанино, вернувшись в свой родной город … продолжал рисовать портреты, ни один из которых, однако, не был известен Вазари. Нелегко поместить эти работы в окончательную хронологическую последовательность, но все они демонстрируют постоянную тенденцию идеализировать и стилизовать черты». (Самый авторитетный исследователь творчества Пармиджанино David Ekserdjian) Подобные работы, относящиеся к этому периоду, Афина Паллада (сегодня в Букингемском дворце) и знаменитая Антея (Национальный музей Каподимонте в Неаполе).

Антея разделяет с Турецкой рабыней причудливое название, которое не имеет ничего общего с изображением. Нет веских оснований полагать, что представлена куртизанка Антея, известная в Риме и упомянутая в литературе того времени (Жизнь Бенвенуто Челлини и некоторые сочинения Пьетро Аретино). По всей вероятности, Антея на самом деле идеализированный портрет. Читайте в статье Куртизанки Рима — эпоха Возрождения

Долго задавались вопросом о возможной личности турецкой рабыни, но не смогли прийти к окончательным выводам. Одна из последних попыток вернуть молодую женщину к реально существовавшему человеку-работа ученого Анны де Росси, среди немногих, кто буквально воспринял название, под которым известна картина. По ее версии, это изображение Джулии Гонзага (Гаццуоло, 1513 — Неаполь, 1566), графини Фонди. Читайте в статье Бурная жизнь Джулии. В 1534 году побережье Лацио разграбил пират Барбаросса (Хайр Аль-Дин; Митилини, 1478 — Константинополь, 1546), он также пытался похитить молодую вдову Джулию, которая сумела чудом спастись. По словам Де Росси, это может быть картина, выполненная в честь брака между Джулией и Веспасиано Колонной (кольцо, которое носит турецкая рабыня, может идентифицировать ее как невесту).

Но тогда картина выполнена до 1528 года (год смерти Веспасиано Колонна умер, всего через два года брака с 15-летней Джулией Гонзага). Мало сходства сходства с известными портретами молодой мантуанки, да и по возрасту вряд ли похожа на 15-16 летнюю девушку, какой была Джулия в то время.

Другие ученые сосредоточились на крылатом коне, украшающем прическу ( изображение мифологического Пегаса). Пегас может быть аллегорией или геральдическим знаком семьи. Крылатый Пегас как аллегория – символо поэзии, согласно мифологии, Пегас ударом своего копыта породил источник под названием Гиппокрен, вокруг которого собирались музы. В медали каррарского скульптора Данезе Каттанео (Колоннада, 1512 — Падуя, 1572) посвященной литератору Пьетро Бембо (Венеция, 1470 — Рим, 1547) на реверсе фигура Пегаса, символизирующая его деятельность.

Поэтому считалось, что турецкая рабыня может изображать поэтессу возможно, Веронику Гамбара. Если это она, то графиня Корреджо попросила Пармиджанино значительно омолодить ее (поскольку в 1530 году ей было почти 50 лет), и что такой озорной взгляд не очень подходит для женщины ее ранга (эффектный румянец на щеках больше подходит куртизанке). В случае геральдического знака – речь может идти о семьях Байардо или Кавалли — у них есть конь на гербах.

На самом деле, турецкая рабыня, возможно, просто собирательный образ, и не имеет конкретного исторического персонажа: знаменитое название картины “может намекать на то, что это изображение красоты, предназначенное для мужского восторга, а не портрет”. Идеальный портрет, который говорит о красоте и поэзии, который предназначен не для лица реальной модели, а для создания поэтического изображения великолепной молодой женщины.

Пармиджанино находился в тесных отношениях с семьей Байарди: он был другом кавалера Франческо Байарди, у которого в коллекциях был Купидон, изготовляющий лук. В конце карьеры в декабре 1534 года его сестра Елена Байарди Тальяферри поручила художнику заказ — произведение, которое впоследствии стало настоящей иконой искусства Пармиджанино, знаменитой Мадонны с длинной шеей.

Поскольку мы знаем, что их дед Андреа Байарди, также был поэтом-любителем, гипотеза изысканного портрета вписывается в культурный климат Пармы 16 века. Пегас отсылает нас к одной из главных “норм” живописи 16 века, к девизу Горация «поэтическая живопись — ut pictura poësis», и, следовательно, турецкая рабыня может быть не более чем идеальным образом художественных и литературных идей интеллектуальных кругов Эмилии того времени. Несомненно то, что турецкая рабыня остается одним из самых элегантных портретов 16 века, образ, сбалансированный между деликатностью фигуры и яркостью одежды молодой женщины, а также, » одним из самых значительных примеров портретной живописи Пармиджанино, которая показывает выразительную оригинальность, достигнутую в этой области мастером».