Ноя 2, 2025

Средневековый Милан. Миланская юрисдикция охватывала все территории миланского герцогства, включая такие города как Кремона, Пьяченца, Парма, Тортона, Алессандрия, Асти, Генуя, они подчинены в то время Милану. Согласно спискам заключенных в миланских тюрьмах, и спискам казненных, количество иностранцев, также было существенным: зарегистрированы узники из Венеции, Падуи, Болоньи, Лукки, Ареццо, Рима, Неаполя, Палермо, и из Германии, Испании и Франции. Продолжение статьи Кто сидел в миланских тюрьмах?

Часто отсутствие работы и жилья приводило к преступлению. В Милане, к тому же, не было “национальных школ” (как в Риме и Венеции), обьединяющих выходцев из определенных мест, где получали поддержку и помощь от соотечественников. Тем не менее, бродяги или бездомные в миланских тюрьмах были редкостью.

Городской устав не наказывал за бродяжничество, к тому же в 1405 году в Милане создали учреждение при архиепископе, ответственное за контроль над бедными и бездомными. В 1411 году была основана больница, которая принимала бедняков, в том числе бродяг, чтобы помочь им, а также держать их отдельно от городской общины “во избежании опасностей и скандалов”.

Монахи и члены светских братств милосердия каждый день искали по городу и пригородам бедных, больных и нищих, которых доставляли в свои больницы, чтобы оказывать помощь. Гражданские власти были заинтересованы в том, чтобы остановить обнищание, растущее из-за кризисов и эпидемий. Управление здравоохранения – орган, основанный Висконти, чтобы справиться с проблемами, связанными с эпидемиями. Он был сначала временным, но утвердился во время длительного правительства Филиппо Мария Висконти (1412-1447гг) и наделен широкими задачами по защите общественного порядка.

12 апреля 1456 года заложен первый камень Большого Лазарета. По рекомендации Козимо Медичи Франческо Сфорца позвал известного архитектора из Флоренции Филарета.

В 1477 Управление потребовало от больницы Маджоре обеспечивать бродяг, помогая им напрямую, выделив сумму в 100 дукатов. В 1495 году Людовико Мария Сфорца организовал ежегодную выплату 100 имперских лир из тюремной пошлины для облегчения положения нищих и должников, содержащихся в тюрьме Маласталла. Эти позднесредневековые положения были направлены на то, чтобы противостоять росту бедняков в сельской местности и в городах, и, следовательно, перемещению бездомных в города.

Таким образом, в миланских тюрьмах содержались местные жители или иностранцы, которые совершали преступления против собственности, против личности и против морали. Многие совершали кражи или грабежи, многие были должниками, не было недостатка в ростовщиках. Некоторые нарушали публичные положения, связанные с торговлей, другие были поджигателями, кто-то был причастен к убийству. Часто встречались осужденные за драки, а также за физические и словесные оскорбления. Другие были лжесвидетелями или фальшивомонетчиками, среди них мы находим тех, кто подделывал документы, такие как герцогские письма, и изготовителей предметов, которые подтверждали документ, например печати.

В тюрьму попадали также прелюбодеи, наложницы, двоеженцы, с которыми обращались строго не только муниципальное законодательство, но и Церковь.

Двоеженство и наложницы входили в состав “смешанных преступлений”, наряду с богохульством, святотатством, убийством, прелюбодеянием и ростовщичеством. Они были под двойной юрисдикцией – и городских властей, и церковных. Случаи двоеженства были частыми в Средние века потому, что до Тридентского собора брачного обещания было достаточно, чтобы считать союз двух людей обязательным. Это способствовало фиктивным бракам с мошенническими целями.

Например, Викарий архиепископа в 1473 году приказал заключить в тюрьму Джакомино Шотуса после осуждения по ходатайству женщины, которая утверждала, что была женой Джакомино, но он отверг ее. “Мужчина больше не хотел ее и поселился с другой женщиной, от которой у него было много детей”. Приговоренный к выплате штрафа в размере 114 лир, Джакомино не смог его выплатить и был заперт в тюрьме Маласталла, как бедняк за неуплату штрафа. Чтобы выйти из заключения Джакомино отдал все свое имущество. Двоеженец Бернардино из Павии был заключен в тюрьму 16 июня 1490 года по решению миланского Подесты, но не подвергся телесному наказанию, поскольку это не было предусмотрено в муниципальных законах.

Мужчина, который уклонился от “восстановительного брака», также был наказан: Джованни де Помо заключили в тюрьму Порта Комасина за то, что «он до полусмерти избил женщину, потом обещал жениться, но когда она выздоровела, отказался”. Так, его осудили не за насилие в отношении женщины, а за невыполненное обещание “исправить это насилие браком”. Кристофоро де Вертуа был заключен в Маласталлу среди «бедных заключенных по уголовному делу», по обвинению «в ношении оружия”. С оружием он напал на тещу, обьясняя свой жест тем, что теща не только подстрекала свою дочь оставить мужа, но и пыталась привлечь ее к проституции. Это обьяснение избавило Кристофора от последствий нападения: тот, кто призывал к его освобождению снисходительно написал, что он «попал в этот скандал из-за простоты”. О состоянии двух женщин даже не упоминалось, защитник сосредоточился исключительно на том факте, что Христофор уже провел больше времени, чем следовало в тюрьме — четыре месяца вместо двух.

Неравенство в оценке каждого преступления касалось женщин по сравнению с мужчинами, иностранцев по сравнению с гражданами и, в однородных категориях, рассматривалось “качество людей”. В постановлении миланского Подесты прямо сказано, что преступление оценивалось в 100 фиоринов, потому что у пострадавшей стороны были “знатные родственники и он занимался торговлей в Милане”. На женщину “нечестную и бесстыжую”, или выданную за такую, мало обращали внимания, особенно если она была бедной. Например, похищение и последующее насилие были преступлениями, наказываемыми очень сурово — смертной казнью, только в том случае, если была причастна женщина «честная». Подеста имел право заменять смертную казнь штрафом на основании фактов и вовлеченных лиц.

В тюрьму капитана юстиции заключен Пьетро да Лискате за похищение двух несовершеннолетних девочек (до 14 лет). А вот Джованни Бонавентура де Бругниис был помилован за “глупость” совершенную против женщины из дома Антонио де Крисписа, аптекаря потому, что был признан “ безрассудным, бедным и убогим”. Его заключили в крепость Порта Джовиа вместе со свидетелем Джованни Марией де Бонфилиис, которого поместили под стражу из-за психической нестабильности. Свидетель подтвердил, что женщина была не согласна. Таким образом, безумие вместе с бедностью иногда было смягчающим обстоятельством, а иногда нет. Списки людей «безумных», «неразумных», «не в ладах с головой”, «с туманным рассудком” запертых в тюрьме, на самом деле длинные. Безобидные психически больные обычно размещались в таких учреждениях как больница Сан Винченцо или Маласталла.

Так обстояло дело с возмутителем спокойствия Джованни из Кремоны, который был найден в Бролетто пьяным, оскорблял и провоцировал присутствующих. Безумцы, которых считали опасными, должны были содержаться в затворниках либо самими родственниками, либо в тюрьмах, как государственных, так и частных. Отношения в семьях не всегда были понятными, и границы между безумием и ясной волей родственников к подавлению было трудно установить. Вероломным и опасным по отношению к членам своей семьи оказался Джироламо Феррари, который попытался завладеть семейным наследием, обвинив брата Джованни в гнусных преступлениях, в результате чего тот попал в тюрьму. Джованни был освобожден, но к тому времени сам Джироламо был заключен в тюрьму. Он был объявлен «нездоровым психически и буйным» в завещании собственного отца, который обратился к герцогу с просьбой лишить сына права управления семейным имуществом. Запертый в башне порта Верчеллина, он был освобожден после смерти отца, который потребовал его заключения. Джироламо Феррари устроил «большой скандал», и поэтому в 1472 году герцог Галеаццо Мария Сфорца приказал Капитану держать его затворником в любой тюрьме, даже непубличной, и не освобождать его по какой-либо причине, даже в нарушении Законов Милана (изданных в октябре 1423 г.). Брату Джованни окончательно доверили управление семейным имуществом.

Также заключались в тюрьму люди, подозреваемые в заразных болезнях, алхимики, шпионы и другие враги государства и герцога. Рождество 1461. В тюрьме капитана юстиции находился Пьетро Антонио Де Мирани из Алессандрии, «заключенный в тюрьму за связи с королем Франции и Дожем Генуи против вашей Светлости”. В той же тюрьме до 1472 года содержали Бартоломео да Колоньо — задержан в Порта Верчеллина с обвинением в том, что «был шпионом Бартоломео Коллеоно”. Франческо из Венеции, магистр, заключен в тюрьму с 24 июня 1459 года, как и Эрколе Альберти, генуэзский священник с 11 июля 1461 года “за алхимию”.

Известный случай новообращенного еврея Моисея, который был в центре двойного судебного разбирательства в 1474 году после заявления своих бывших единоверцев. Еврейская община, первоначально осужденная и вынужденная сжечь свои книги, позже была оправдана после уплаты большого штрафа (13.000 дукатов). А Моисей отправился в тюрьму «за неправомерное обвинение им других евреев в том, что у них есть книга противная вере”. Моисей был заключен в тюрьму 20 ноября 1474 года, через четыре дня после того, как издано герцогское письмо об оправдании евреев, которых он несправедливо обвинил. 18 марта следующего года он все еще числился среди заключенных тюрьмы капитана юстиции.

На практике не было систематического разделения заключенных по полу, по тяжести преступления или статусу суда. Некоторые уже были осуждены, другие ожидали суда, а иногда были сомнения, какой приговор следует назначить. Например, 22 декабря 1471 года капитан юстиции написал герцогскому секретарю Кикко Симонетта, чтобы получить инструкции о том, как действовать в отношении Джованни Антонио Грасси. Молодой человек 18-20 лет находился в тюрьме 4 дня за то, что разбил молотком ящики с подаянием нескольких церквей. Он признал свою вину и был приговорен к двум ударам кнута, поскольку устав муниципалитета Милана за это предусматривал не виселицу, а произвольное наказание. По общему мнению, он был достоин виселицы, и капитан запросил герцогское заключение.